25.01.2016
Рак легкого (РЛ) занимает первое место в мире в структуре смертности от злокачественных новообразований. Ежегодно от данной патологии умирает более 1 миллиона человек [1]. Несмотря на значительный успех в терапии этого заболевания, прогноз в отношении него остается неблагоприятным с показателями 5-летней выживаемости, не превышающими 15% [2].
За последнее десятилетие достигнут большой прогресс в понимании молекулярной биологии РЛ, в особенности – немелкоклеточного РЛ (НМРЛ). Более 10 лет назад было высказано предположение о прогностической роли экспрессии антигена CD24 при прогрессировании НМРЛ [3], и в ряде исследований была показана его эффективность [2, 4]. Антиген CD24 представляет из себя высокогликозилированный белок (сиалогликопротеин), встроенный в мембрану клеток с помощью гликозилфосфатидилинозитола. CD24 участвует в регуляции B-клеточной пролиферации и B-клеточной дифференциации [5]. Экспрессия CD24 происходит на B-лимфоцитах от стадии пре-В до зрелых В-клеток, но не на плазматичеких клетках [5]. Помимо этого, CD24 может присутствовать на поверхности тромбоцитов и активированных эндотелиальных клеток [6, 7].
Экспрессия CD24 наблюдается при многих злокачественных новообразованиях, в частности, при раке яичников, раке почки, раке молочной железы и НМРЛ [3, 8-12]. Высокий уровень экспрессии CD24 в цитоплазме клеток у больных эпителиальным раком яичников был предиктором низкой общей выживаемости (ОВ) пациентов (97,8 мес. и 36,5 мес. соответственно), в то время как уровень экспрессии мембранного CD24 не коррелировал с показателем ОВ. У больных раком предстательной железы экспрессия CD24 была ассоциирована с более молодым возрастом пациентов, большей распространенностью процесса и повышенным 3-летним риском развития биохимического рецидива заболевания (уровень ПСА). Сравнение проводилось с пациентами, опухоли которых были CD24-негативные. У больных раком желчного пузыря с повышенной экспрессией CD24 чаще встречались метастатическое поражение лимфатических узлов и лимфососудистая инвазия. Более того, была выявлена прямая корреляция между высоким уровнем экспрессии CD24 и большей глубиной инвазии, а также большей распространенностью процесса [13]. На основании этих данных было высказано предположение о прогностической значимости антигена CD24 как маркера, отражающего прогрессирование онкологического заболевания и являющегося фактором прогноза низкой выживаемости больных.
Помимо этой требующей подтверждения информации, ряд исследователей подняли вопрос об отсутствии эпитопной специфичности моноклонального антитела SN3b [14]. Например, известно, что SN3b связывается не с центральной частью антигена CD24, а с его гликановой цепью. С одной стороны, данная цепь может быть в структуре ограниченного числа CD24. С другой стороны, она может быть представлена на других антигенах, независимо от CD24 [14]. Подобные ограничения диктуют необходимость поиска более специфичных антител к CD24, таких, например, как моноклональное антитело SWA11 [14].
Целью проведения одного из исследований, опубликованных в конце ноября 2015 г в BMC Clinical Pathology, явилось определение прогностической значимости антигена CD24 в отношении риска прогрессирования заболевания с использованием более специфичного моноклонального антитела SWA11. Данная методика сравнивалась с методом определения CD24 с помощью моноклонального антитела SN3b. Оценивались уровень экспрессии CD24 (мембранный или цитоплазматический) и его корреляция с различными клинико-патологическими параметрами, включая ОВ больных [15].
В исследовании приняли участие 137 больных НМРЛ, которым в период с 1995 г. по 2009 г. было выполнено оперативное вмешательство по поводу основного заболевания. Диагноз был верифицирован в Институте патологии (Боннский университет, Германия). У подавляющего большинства больных (102/137, 74,4%) была выявлена аденокарцинома. У оставшихся 35/137 (25,6%) пациентов – плоскоклеточный рак. Соотношение мужчин и женщин составило 5:2. Медиана возраста на момент постановки диагноза была 64 (24-86) года. Ни у одного из пациентов не было проведено неоадъювантной лучевой терапии или химиотерапии.
Экспрессия антигена CD24 определялась с помощью моноклонального антитела SWA11. Полученный результат сравнивался с традиционным методом определения с помощью моноклонального антитела SN3b. Далее уровень экспрессии CD24 сопоставлялся с клинико-патологическими параметрами. При анализе отдаленных результатов оценивалась функция дожития Каплана-Майера и проводился однофакторный и многофакторный регрессионный анализ Кокса.
Результаты по наблюдению были представлены у 93 больных. Медиана ОВ больных с аденокарциномой (n=67) составила 52 мес. (стандартное отклонение 23,7; 95% ДИ: 5,5-98,5), тогда как у больных плоскоклеточным раком легкого (n=26) она была 24 мес. (стандартное отклонение 12; 95% ДИ: 0-49,0). За период наблюдения умерли 62 пациента.
По результатам данного исследования экспрессия CD24 (цитоплазматическая или мембранная) была выявлена у 47/137 (34,3%) пациентов с помощью моноклонального антитела SWA11 и у 29/137 (21,2%) больных с помощью моноклонального антитела SN3b. При обеих методиках экспрессия CD24 чаще встречалась у больных аденокарциномой, чем у больных плоскоклеточным раком.
Как бы то ни было, при использовании первого метода (SWA11) у больных аденокарциномой чаще встречалась повышенная цитоплазматическая экспрессия CD24, чем экспрессия мембранного антигена, тогда как у больных плоскоклеточным раком как цитоплазматическая, так и мембранная экспрессия CD24 встречались одинаково редко. В здоровой легочной паренхиме экспрессии CD24 не было, тогда как в эпителии бронхов она присутствовала.
Напротив, у больных аденокарциномой при использовании моноклонального антитела SN3b цитоплазматическая экспрессия была выявлена реже, чем мембранная. По аналогии с SWA11 у больных плоскоклеточным раком как цитоплазматическая, так и мембранная экспрессия CD24 встречались одинаково редко, а в эпителии бронхов они, наоборот, наблюдались. Здоровая легочная паренхима отличалась выраженной мембранной иммунореактивностью.
К сожалению, только в 9 (6,8%) случаях экспрессия CD24, определяемая двумя отдельно взятыми методиками, совпадала (цитоплазматическая экспрессия – у 4 больных и мембранная экспрессия – у 5 больных). Результаты совпадения методик оказались статистически незначимыми (p=0,47).
При определении уровня экспрессии CD24 с помощью моноклонального антитела SWA11 только повышенный уровень мембранного антигена CD24 коррелировал с высоким риском поражения лимфатических узлов и низким показателем ОВ (p<0,05). Медиана ОВ больных с экспрессией мембранного CD24 составила 21 мес. по сравнению с 52 мес. у больных, где экспрессии не было (p=0,005). Медиана ОВ больных с экспрессией цитоплазматического CD24 была приблизительно одинакова (34 мес. и 35 мес. соответственно, p=0,884).
Определение уровня экспрессии CD24 с помощью моноклонального антитела SN3b не выявило каких-либо значимых корреляций между цитоплазматической или мембранной экспрессией антигена CD24 и клинико-патологическими параметрами, в том числе ОВ (p=0,924 и p=0,9 соответственно).
Таким образом, по результатам проведенного исследования наличие экспрессии мембранного антигена CD24, определяемой с помощью моноклонального антитела SWA11, может служить прогностическим фактором высокого риска поражения лимфатических узлов и низкого показателя ОВ. В связи с полученными данными встает вопрос о необходимости тщательной дифференцировки между оценкой экспрессии мембранного и цитоплазматического CD24. Как бы то ни было, с целью подтверждения результатов необходимо проведение крупных рандомизированных исследований или инициация новых научных работ, направленных на поиск единого прогностического маркера у больных НМРЛ.
Литература:
